Джан Галеаццо присутствовал почти при всех важных исторических событиях в истории сородичей за последние пять веков. Он присутствовал при подписании Торнского Соглашения, когда было положено начало Камарилье, он участвовал в Восстании Анархов и подписал Миланский Кодекс в качестве архиепископа города. После подписания Джану Галеаццо была доверена честь хранить оригинал этого манускрипта. Во время своего быстрого, решительного и кровавого перехода на сторону Камарильи он поджог оригинал Кодекса и бросил его собравшимся членам миланского Шабаша и провозгласил о своей новой лояльности. Этот акт неповиновения сделал его одной из самых приоритетных целей для европейского Шабаша.

Ласомбра по имени Фрай Диего, который был покровителем миланского монашеского ордена, дал Становление Джану Галеаццо в начале пятнадцатого века. Диего выбрал его из множества послушников, когда увидел, что более старые монахи приходили к этому молодому человеку за советом, и что он использовал этих старых священнослужителей, чтобы возвысится в монастыре и в конце концов получить сан архиепископа. Диего почувствовал, что он может стать великолепным приобретением для клана, и это мнение лишь укрепилось, когда он узнал, что ночами Джан Галеаццо тайно покидал монастырь в поисках женщин, вина и песен.

Джан Галеаццо быстро приспособился к своему новому существованию и стал одним из темных повелителей клана. Монастырь казался ему самым удобным местом в мире, а бессмертное существование давало множество возможностей. Кому нужно вино, если есть горячая и сладкая кровь?

Фрай Диего представил своего птенца совету согласно срокам, установленным Камарильей в месте с тихим и молодым вампиром по имени Малтеас. Диего начал поддерживать идею Камарильи насчет секретности после того, как фанатичный член инквизиции застал его во время питания и практически окончил его не-жизнь, и при этом он еще сжег его лицо при помощи горящей головешки. Джан Галеаццо не был уверен в жизнеспособности новой секты, но из-за уважения к своему сиру ничего не сказал.

Восстание Анархов закончилось, но из его пепла восстал Шабаш. Джан Галеаццо, фактически являясь неофициальным князем Милана и продолжал играть на обеих сторонах, официально проклиная анархов, но давая им убежище в своем городе.

Вскоре Джан Галеаццо понял, что Фрай Диего ошибся, начав помогать Камарилье, и дал другим членам клана возможность уничтожить его глупого сира. Уверившись в своей силе, он присягнул на верность своему клану и Шабашу и пригласил его лидеров подписать манифест в его городе.

Милан стал европейской Меккой для Шабаша. Находясь в глуби территории Камарильи и невдалеке от Венеции, где проводил свои встречи Внутренний Круг, этот хорошо укрепленный город часто использовался Шабашем в качество плацдармов для штурмов и набегов. Джан Галеаццо испортила кровавая свобода Шабаша, и он уверовал, что его миссией было дать каинитам свободу в качестве великих хищников и правителей ночи.

Однако в начале двадцатого века Джан Галеаццо начал терять иллюзии касательно мира вокруг него. Шабаш с его возвышенными целями принести свободу всем каинитам деградировал в разрозненный и кровожадный сброд, который был зациклен лишь на насилии и гедонизме. Хотя Джан Галеаццо так же помнил о том, когда он вступил на этот путь, он тосковал по величественному прогрессу своего прошлого и макиавеллианских интригах прошлого. Он вырос во времена князей Медичи и торговых итальянских империй Ренессанса, что дало ему отличное чувство стиля. Будучи аббатом большого монастыря, а затем протеже Диего, он часто имел дело с аристократами и проницательными торговцами.

Процесс возвращения Милана Камарилье начался когда к архиепископу прибыл посол от консорциума итальянских князей. Испугавшись их объединенного фронта, Джан Галеаццо решил выслушать, что же скажет ему посол. Князья хорошо подготовились и знали о внутренней опустошенности архиепископа. Посол описал ему новую Камарилью, которая шла в ногу со временем, была готова к любой неожиданности и открыта для новых идей. Архиепископ охотно выслушал эти слова и заинтригованный согласился еще поговорить с послом.

Диалог продолжался в течение нескольких следующих месяцев и Джан Галеаццо стал испытывать все большее отвращение к крайностям Шабаша, которые окружали его, видя в нем лишь кровавое насилие, безмозглую злобу и жестокую издевку над именем свободы. В конце концов он согласился на шокирующее предательство, которое должно было отдать вампиров Милана в руки Камарильи.

Ночь Кровавых Ужасов произошла теплым мартом 1997 года. Архиепископ Милана пригласил каинитов Шабаша в свой дворец, чтобы провести дикий ритуал. Когда все члены Шабаша собрались во дворе, архиепископ, одетый в церемониальные одежды вышел на балкон и посмотрел на чудовищ перед собой. Он развернул Миланский Кодекс и разложил пожелтевший пергамент. Торжественным голосом он объявил, что Милан присягает на верность Камарилье и что с этого момента он становится его князем. Затем он поджег документ и под дикие вопли и бросил его на плиты во дворе. Потом послышался громкий звук, когда мощные ворота во двор закрывали и запирали, и когда Джан Галеаццо покинул свой дом, он взорвался, погребая под собой каинитов.

В течение нескольких недель вилась длительная кровавая охота на уцелевших членов Шабаша, и в конце года Милан оказался полностью под контролем Камарильи. При поддержке котерий штурмовиков, которых прислали другие итальянские князья, Джан Галеаццо, князь Милана, начал создавать город по образцовому примеру городов Камарильи.